Сказка о почти мёртвой царевне, храбром (но тормозном) королевиче Елисее, и семи богатырях, которые, в сущности, совершенно в сюжете не участвуют

Пасторальная картина. Хочешь - куй, а хочешь - сей. Было у царя три сына. Младший звался Елисей. Быстро пролетело детство. Елисей в расцвете лет где-то там нашёл невесту. Начинается сюжет.
Неприятности порою (будь ты принц или король) настигают и героя. Тут свою сыграла роль злая мачеха царевны. У неё ночной порой (был и так характер скверный) разыгрался геморрой. И она, в припадке злобы, источая яд и слизь, не казалась мёдом чтобы ейной падчерице жизнь (ситуация знакома?), швабру взяв наперевес, падчерицу вон из дома погнала в ближайший лес.
Избалованной царевне в чаще, ясен пень, не рай. Не видать вблизи деревни, и не ездит здесь трамвай. Проще раком до Китая, чем добраться до села. Мышь летучая порхает в небе мутного стекла.
Непролазное болото, хрень и срань со всех сторон.
Филин, врезавшись в кого-то, трёхэтажный выдал стон. Словно гопы, волки рыщут. Труп птенца в дупле пустом. С жутким звуком зайчик дрищет под ракитовым кустом. Слышен хруст костей (наверно) на нечищеных зубах. На душе царевне скверно, в панталонах липнет страх. Словно вертухай на вышке, ворон матерно кричит. Догрызают лося мышки, лось погрызенный молчит. Тихо подползает сзади неприятной формы тень. Дятел, обдолбавшись за день, рухнул с дуба клювом в пень. С брачным рёвом прутся жабы озабоченно на брег. С непонятным скрипом ржавым лезет из земли побег. Тупо в позе водолаза спит утопленник на дне. Лишь луна подбитым глазом озирается одне.
В общем, палочкой потыкав полудохлого ежа, поскребла царевна тыкву, озираясь и дрожа. От раздумий, словно в трансе, в муках выбора пути. И пошла. Стоять на трассе (а куда ещё идти?)
Тили-тили, трали-вали, шишел-мышел, взад-вперёд. Толком расскажу едва ли, что с ней было в этот год. Истекают грустью строчки, зарастает ряской пруд. Говорят, жила на точке с семерыми... Может, врут... Долго ль оболгать девицу? Кто их видел, семерых?
Оп-па! Где-то там, в столице, вспомнил про неё жених!
Где невеста? Ах, пропала? Оседлав коня скорей, на рассветной зорьке алой в путь пустился Елисей. Он спешит обняться с милой. Конь под ним не отстаёт. Елисей жуёт уныло предпоследний бутерброд. Под кольчугой в потном теле радостно плодится вошь. Вот геройство в самом деле: долго шаришь – хрен найдёшь.
Аты-баты, пни горбаты. Где вы, двое из ларца?. Вспомним деву, что когда-то вышвырнули из дворца. Трасса – всё-таки не дело. Сколько ж можно бомжевать? В общем, так: царевна смело в лес отправилась опять. То ли в ведьмы собиралась, то ли в тати… Кто поймёт сердце женщины? Тут, кстати, возникает поворот. А за этим поворотом угольный пещеры зев. Хрипло помянув кого-то, героиня, оборзев, лезет прямо в подземелье. Сырость, мох и тишина…Темноты тягучей зелье действует сильней вина. Путь царевны скрыт во мраке. Ни просвета, ни огня.
Думаете, сгинет? Враки и полнейшая фигня.
Елисей и худ и бледен (шутка ль – целый год плутать?) Верный конь давно им съеден. Запасного – не видать. Бьёт царевич из рогатки куропаток и мышей. (Сказка, знаете ль, ребятки – не совсем для малышей). Бывшее когда-то белым тело жадно гложет гнус. Елисей бормочет смело: «Без царевны не вернусь!» Шёл и шёл через овраги, пробираясь по лесам. (Это быстро на бумаге, а попробуй, братец, сам). Километр за километром под подошвами листва... Вёл беседы с солнцем, с ветром (видно, кушал вещества). Шёл за дальнею звездою и пришёл в дремучий лес. (Не иначе, был с собою навигатор GPS).
Мрачной стала атмосфера, потянуло сквозняком. Вход в глубокую пещеру перепачкан кизяком. Елисей надел обвязку, нацепил на лоб фонарь, натянул поглубже каску (вдруг какая прыгнет тварь?). Приготовил два жумара, карабины пристегнул (основняк, конечно, старый), плюнул и во тьму шагнул.
Пушкин-Чушкин, Шиллер-Миллер, эх, труби, победный горн! Пьеса переходит в триллер. Кстати, где-то был попкорн...
Ход наклонный чёрной пастью разверзается пред ним. Вот ведь не было напасти... Елисей, тоской гоним, вниз ползёт по шкуродёру. Не свалиться бы в обрыв… Эх, нанять бы каскадёра! Впрочем, слабости порыв Елисею мы прощаем. Он царевич, не спортсмен. И в дальнейшем обещаем избегать подобных сцен.
Сталактиты (справа яма!) гроздью спелою висят. Он башкой их бьёт упрямо (штук, наверно, пятьдесят). Каску судорогой сводит. Светятся во тьме глаза. Финиш. Елисей находит слабо освещённый зал.
Разлюли моя малина, раззудись, моё плечо. Кто-то в ряд суконный длинный со своим влез калачом. На далёкой на Аляске прорвало вчера трубу. Это присказка. А сказку все мы видели в гробу…
Всё, царевич, хватит шляться! Я ж про гроб тебе не зря… Весь из дымчатого кварца (дефицит был хрусталя), он качается на ржавых обезумевших цепях. Сталактит внезапный справа! Бу-м-м-м-м! В пещерах второпях не снуют, царевич, помни! Тихо к гробу подойди. Да не дёргайся, спокойней! Все проблемы впереди…
Елисей подходит к гробу, каменный пиная хлам. Постучал разок для пробы (вдруг послышится: «Кто там?) Крышку приподнять не может (ослабел же, говорю. Автор здесь ему поможет. Фомку на, возьми. Дарю). Крышка со зловещим скрипом поднимается, дрожа. Елисей, готовый с криком быстро-быстро убежать, всё же, вспомнив про невесту, пересиливает жуть. И потом – ведь надо ж квесту завершиться как-нибудь?
Во саду ли, в огороде шустро ползает червяк. При честном при всём народе козы пляшут краковяк. В небо с бранью откровенной устремляется душа. А в гробу лежит царевна, не особенно дыша. И к тому же бледновата…Ну да гроб, чай, не курорт. Волосы мягки, как вата, щёчки кремовы, как торт. Елисей, штанами треснув, смачно раскатав губу, начал целовать невесту (ну, пока лежит в гробу).
Тут царевна потянулась и, отчаянно зевнув, Елисею улыбнулась, как-то странно подмигнув. Взгляд бездонный полон ночи, пальцы тонкие легки. Только вот… внезапно… очень удлиняются клыки.
Положенье безотрадно, говорю как на духу. С интересом плотоядным подбираясь к жениху, улыбается царевна, зубом цыкает, молчит. Слюни капают (наверно). В животе вовсю урчит. «На поверхности, чай, полночь? Это очень хорошо. Не зови, дружок, на помощь – ты ведь сам сюда пришёл. Не дави, еда, на жалость и не требуй отпустить. Что-то я проголодалась… Надо бы перекусить…».
Чёрный ворон, ты не пой мне серенады при луне. Пусть я вор, но коль не пойман – значит, буду на коне. Поворачивайся, дышло, натянитесь-ка, гужи. Сказки добренькой не вышло. Что там дальше, расскажи?
Осенив себя знаменьем, Елисей кричит: «Банзай!». Долго тянется мгновенье. Содрогнулся мрачный зал. Серебро, чеснок, осина... Брему Стокеру – ура! Вмиг царевну подкосило. Всё. Закончена игра.
Елисей вздохнул устало, вытер грязный пот с лица (чище, в общем-то не стало). Не судите молодца. Он отнёс её обратно. В гроб остаточки поклал. И на стенке (всем понятно) мелом надпись написал. Вот заранее бы знать бы, как дорожки разошлись…
«Не тяни, дружок, со свадьбой.
А лучше – ВОВСЕ НЕ ЖЕНИСЬ!» (с) darkmeister